Суицид, как тайна в семейной системе-влияние на детей.

23.05.2017 11:23 Администратор
Печать

Из последнего расстановочного, чем хотелось бы поделиться. В большинстве своем суицид близкого человека воспринимается, как огромная потеря, как наказание, и вина, тяжелая и непрогвариваемая, которая камнем висит над всей семьей. Члены семьи обвиняют каждый себя, либо друг друга в том, что они не смогли чего-то сделать для спасения ушедшего в мир иной. Во многих работах при взаимодействии с полем выясняется, что такой способ ухода часто является для того, кто ушел единственно возможным и правильным. Есть нечто в его судьбе, что ведет его именно так. И не всегда тем, кого оставили, нужно знать, почему именно в такой форме пришла смерть. Главное, что становится понятным, это то, что именно в такой форме эту смерть члена семьи нужно принять, так как он с ней согласен, и это есть выбор его души, лучший выбор, с которым необходимо согласиться. Когда люди видят большее, которое ведет человека именно таким путем, чувство вины растворяется, наступает принятие судьбы другого, и болезненная привязанность уходит. И тот, кто ушел, и те, кто остались, могут быть примирены и успокоены. Очень важно внутри семьи проговорить свои чувства, вину, злость, печаль, отгоревать горе. Женщинам проще, мужчинам сложнее. Они не позволяют себе горевать, чтобы не рассыпаться, не напугать близких, чтобы выглядеть сильными, и замораживают все чувства в себе. Им так трудно, что они не смотрят в сторону того, кто ушел через самоубийство. Тогда дети, бессознательно берут на себя эту работу, и смотрят вслед ушедшему родственнику. Чтобы освободить детей от этой динамики, родителям достаточно проговорить между собой тяжелые чувства, и показать детям свои чувства тоже, и назвать их, и объяснить, что нужен некий период, чтобы прожить горевание. Тогда дети не будут горевать вместо родителей. Иногда встает вопрос: нужно ли говорить детям о том, что произошло именно самоубийство? Я в таких случаях ориентируюсь на то, что показывает поле. А оно обычно показывает, что для того, чтобы ребенок не был задет этой динамикой, взрослому достаточно отказаться от переживания вины за происшедшее, проработать свои чувства и свои отношения с родственником, и принять такую смерть, как выбор ушедшего, единственно правильный выбор, который связан с влиянием большего содержания, с фигурой судьбы. То есть, достаточно понять, что влияние на произошедшее лежало вне сферы контроля человека. Если бы могло быть иначе, то было бы иначе. И нужно принять то, как есть, и свою печаль, и обиду, и боль разлуки, именно так наступившей, и любовь, которая есть в сердце. И лишь после переживания этого процесса в своей душе взрослый может правильно поговорить с ребенком о том, что произошло, лишь тогда он сможет найти правильные слова, чтобы не обесценить ушедшего и выразить уважение его судьбе и тому, что его вело, и чтобы не напугать ребенка. Потому что, если сам взрослый родитель не принимает этого события, то сообщение о суициде ребенку будет просто способом втянуть его в воронку собственной травмы. Но, и тайна, тщательно охраняемая, напрягает поле. При работе над этим вопросом необходимо достичь того состояния, когда тайна становится менее влиятельна, чем смерть, и не замещает и не обозначает собою смерть, не указывает на нее. И если добиться правильного контакта с фигурой смерти, как проводника большего, то фигура тайны растворяется. Для ребенка важно, чтобы родитель дал место в своем сердце уважению к судьбе ушедшего, мог в семье предъявлять свои подлинные чувства, и давал бы разрешение ребенку на любовь к ушедшему родственнику. В нашем человеческом восприятии выбор движения в смерть всегда хуже, чем выбор движения к жизни. Однако в присутствии  большего смерть является частью жизни, и инициирует необходимые большему трансформации души. И главное терапевтическое воздействие расстановки, связанной с суицидом, состоит в том, что она дает нам возможность  прикоснуться к  движению души ушедшего и переозначить событие, находясь в более широком поле, которое содержит смыслы, выходящие за пределы человеческого опыта. Тем не менее, как сказал Юнг, «жизнь ничего не означает, пока нет мыслящего человека, который мог бы истолковать её явления».

Автор-Жанна Мартова